Глория мунди, говорите.

Началось это, пожалуй, году в 1982, хотя могу и ошибаться. Новизна совместного обитания с крохой-сыном в однокомнатной квартирке, пусть даже и на двадцатом этаже в центре с видом на всю Москву немного поизносилась. Захотелось ощутить себя взрослой, зрелой, на все способной и несомненно заслуживающей комфорта ячейкой общества. Осознание ценности собственой квартиры воспоследовало, и вскоре после этого у нас стали раздаваться телефонные звонки. Звонили в самое неудобное время,  рано утром, поздно вечером, в обед, произносили не всегда понятные слова (например, я смутно догадывался, что "эркер" это хорошо, но когда я перспросил, что это такое, трубку в раздражении повесили, объяснив, что я их просто оскорбил этим вопросом).

В один их таких вечеров, где-то уже ближе к десяти раздался звонок в дверь. На пороге стоял респектабельный мужчина, с роскошно вьющимися белокурыми прядями, касающимися воротника темно-вишневого бархатного пиджака. Белая рубашка  и галстук-бабочка. Практически не ожидая вопросов и приглашения, он буквально въехал  в наш крохотный коридорчик, и без всякой паузы представился:

"Меня зовут Сергей Дьяченко, я скрипач Московской филармонии, заслуженный деятель искусств РСФСР, женат на второй дочери первого замминистра связи и у меня к вам есть предложение".

Эффект был произведен. После этого ничего не оставалось, как прелложение выслушать. Оно заключалось в погружении в его Жигули у подъезда и поездке на Сокол (для немосквичей: это такой очень уютный район в 15 минутах от центра, застроенный сталинскими солидными домами, обиталище московской богемы). На робкий вопрос, зачем мы туда поедем, последовал удивленный ответ: "Но вы же меняете свою квартиру. А у меня есть вариант, от которого невозможно отказаться".

Вариант оказался комнатой в коммуналке, где еще две комнаты занимали две разные семьи. По дороге выяснилось (а, да, конечно, по дороге, мы еще не умели сопротивляться такому напору), что у Сережи пятнадцатикратный обмен, он получает в результате пятикомнатную квартиру, а наша квартира на Новом Арбате абсолютно необходимый элемент цепочки, без которого не то,что цепочка - жизнь не сложится.

Квартира была ужасной. Как и упыристового вида соседи, про которых Сережа сказал, что он их разменяет за два дня. А когда он заметил, что по моему лицу пробежала какая-то тень (мне-то уже давно захотелось убежать), он обнял меня за плечи и повел за угол, шепча на ухо: "А вот это самый большой секрет этой квартиры. Я его сам обнаружил, уже давно, об этом никто не знает". Он подвел меня к электросчетчику, висящему на гвозде, вбитом в фанерную дощечку. Рядом с основным гвоздем, чуть ниже, был вбит еще один. Сережа одним движением руки перевесил счетчик с одного гвоздя на другой и немного его наклонил: "Смотри! Он крутится в другую сторону! В этой квартире за электричество платить не надо! А когда приходит инспектор - вуаля! - и перевешиваешь на другой гвозль!"

С Сережей мы общались где-то в течение месяца. Варианты появлялись и исчезали, мелькала череда лиц и персонажей, которых я вряд ли по своей тогдашней молодости мог видеть в таких количествах. Все это сопровождалось постоянным перечислением собственных заслуг (где женитьба на родственнике министра коммуникаций была далеко не самой важной), мгновенным точным определением произведения и исполнителя, чьи звуки доносились из радиоточки ("Это Сарасате, Ойстрах, в Берлине, 1976 год") и уже неисчезающей головной болью. Которая и привела к тому, что как-то мы сказали Сереже, что наши планы изменились и мы в ближайшее время меняться не будем. Но очень скоро можем передумать (в этой квартире до сих пор живет моя мама).

Сережа нисколько не обиделся, сердечно попрощался, сказал, что мы в этой жизни ничего не понимаем, нам его Бог послал, и исчез из нашей жизни, как мы думали, навсегда.

Но как-то в концк  1986, в передаче "Из зала суда", я вдруг услыщал знакомую фамилию. Корреспондент самыми последними словами клеймил подсудимого, который посмел покуситсья на государственное достояние, но был пойман с поличным при попытке пересечь госграницу в Шереметьево с бесценной скрипкой Страдивари в багаже. За что и получил 9 лет с конфискацией. Крупный план подсудимого не оставил никаких сомнений, и мы еще подивились, как тасуется колода. Нам даже его стало немного жалко, как Остапа Бендера, которому не удалось пересечь румынскую границу.

Прошло много лет. Я иногда вспоминал Сережу как смешной и забавный курьез, который, несмотря на всю суету и хлопоты, запечатлелся в памяти. В которой ему и было суждено медленно исчезать.

Но сегодня утром первым сообщением  из русской новостной службы было следующее:

Русский скрипач, обвиняемый в мошенничестве в Италии, повесился

Русский скрипач Сергей Дьяченко, которому вчера в Италии были предъявлены обвинения в продаже подложных скрипок, повесился в квартире своей жены, где находился под домашним арестом, сообщает сайт tgcom.mediaset.it.

64-летний музыкант после обеда ушел в свою комнату, сообщив жене, что хочет отдохнуть. Вскоре после этого женщина обнаружила в комнате его труп.

Полиция, прибывшая на место происшествия, зарегистрировала самоубийство, передает "Газета.ру"

Российский скрипач Сергей Дьяченко был арестован в Италии за мошенничество. Музыкант за огромные деньги продавал коллекционерам дешевые скрипки, которые он выдавал за работы великого Страдивари. Об этом стало известно, когда с жалобой на Дьяченко в полицию обратился его собственный ученик, также профессиональный музыкант, которому мошенник за €650 тыс. продал инструмент якобы работы другого известного итальянского мастера Гуаданини. В ходе обыска в доме Дьяченко изъяты две сотни дешевых инструментов, на которых уже стояло клеймо известных скрипичных мастеров.

http://www.1tv.ru/news/crime/35482

А мне все кажется, что пройдет лет двадать, и из телефонной трубки раздастся старческий чарующий голос, сообщаюший о совершенно необыкновенном варианте, от которого невозможно отказаться....

Глория мунди, говорите.

Началось это, пожалуй, году в 1982, хотя могу и ошибаться. Новизна совместного обитания с крохой-сыном в однокомнатной квартирке, пусть даже и на двадцатом этаже в центре с видом на всю Москву немного поизносилась. Захотелось ощутить себя взрослой, зрелой, на все способной и несомненно заслуживающей комфорта ячейкой общества. Осознание ценности собственой квартиры воспоследовало, и вскоре после этого у нас стали раздаваться телефонные звонки. Звонили в самое неудобное время,  рано утром, поздно вечером, в обед, произносили не всегда понятные слова (например, я смутно догадывался, что "эркер" это хорошо, но когда я перспросил, что это такое, трубку в раздражении повесили, объяснив, что я их просто оскорбил этим вопросом).

В один их таких вечеров, где-то уже ближе к десяти раздался звонок в дверь. На пороге стоял респектабельный мужчина, с роскошно вьющимися белокурыми прядями, касающимися воротника темно-вишневого бархатного пиджака. Белая рубашка  и галстук-бабочка. Практически не ожидая вопросов и приглашения, он буквально въехал  в наш крохотный коридорчик, и без всякой паузы представился:

"Меня зовут Сергей Дьяченко, я скрипач Московской филармонии, заслуженный деятель искусств РСФСР, женат на второй дочери первого замминистра связи и у меня к вам есть предложение".

Эффект был произведен. После этого ничего не оставалось, как прелложение выслушать. Оно заключалось в погружении в его Жигули у подъезда и поездке на Сокол (для немосквичей: это такой очень уютный район в 15 минутах от центра, застроенный сталинскими солидными домами, обиталище московской богемы). На робкий вопрос, зачем мы туда поедем, последовал удивленный ответ: "Но вы же меняете свою квартиру. А у меня есть вариант, от которого невозможно отказаться".

Вариант оказался комнатой в коммуналке, где еще две комнаты занимали две разные семьи. По дороге выяснилось (а, да, конечно, по дороге, мы еще не умели сопротивляться такому напору), что у Сережи пятнадцатикратный обмен, он получает в результате пятикомнатную квартиру, а наша квартира на Новом Арбате абсолютно необходимый элемент цепочки, без которого не то,что цепочка - жизнь не сложится.

Квартира была ужасной. Как и упыристового вида соседи, про которых Сережа сказал, что он их разменяет за два дня. А когда он заметил, что по моему лицу пробежала какая-то тень (мне-то уже давно захотелось убежать), он обнял меня за плечи и повел за угол, шепча на ухо: "А вот это самый большой секрет этой квартиры. Я его сам обнаружил, уже давно, об этом никто не знает". Он подвел меня к электросчетчику, висящему на гвозде, вбитом в фанерную дощечку. Рядом с основным гвоздем, чуть ниже, был вбит еще один. Сережа одним движением руки перевесил счетчик с одного гвоздя на другой и немного его наклонил: "Смотри! Он крутится в другую сторону! В этой квартире за электричество платить не надо! А когда приходит инспектор - вуаля! - и перевешиваешь на другой гвозль!"

С Сережей мы общались где-то в течение месяца. Варианты появлялись и исчезали, мелькала череда лиц и персонажей, которых я вряд ли по своей тогдашней молодости мог видеть в таких количествах. Все это сопровождалось постоянным перечислением собственных заслуг (где женитьба на родственнике министра коммуникаций была далеко не самой важной), мгновенным точным определением произведения и исполнителя, чьи звуки доносились из радиоточки ("Это Сарасате, Ойстрах, в Берлине, 1976 год") и уже неисчезающей головной болью. Которая и привела к тому, что как-то мы сказали Сереже, что наши планы изменились и мы в ближайшее время меняться не будем. Но очень скоро можем передумать (в этой квартире до сих пор живет моя мама).

Сережа нисколько не обиделся, сердечно попрощался, сказал, что мы в этой жизни ничего не понимаем, нам его Бог послал, и исчез из нашей жизни, как мы думали, навсегда.

В начале  1991, за пару месяцев до отъезда, в передаче "Из зала суда", я вдруг услыщал знакомую фамилию. Корреспондент самыми последними словами клеймил подсудимого, который посмел покуситсья на государственное достояние, но был пойман с поличным при попытке пересечь госграницу в Шереметьево с бесценной скрипкой Страдивари в багаже. За что и получил 9 лет с конфискацией. Крупный план подсудимого не оставил никаких сомнений, и мы еще подивились, как тасуется колода. Нам даже его стало немного жалко, как Остапа Бендера, которому не удалось пересечь румынскую границу.

Прошло много лет. Я иногда вспоминал Сережу как смешной и забавный курьез, который, несмотря на всю суету и хлопоты, запечатлелся в памяти. В которой ему и было суждено медленно исчезать.

Но сегодня утром первым сообщением  из русской новостной службы было следующее:

Русский скрипач, обвиняемый в мошенничестве в Италии, повесился

Русский скрипач Сергей Дьяченко, которому вчера в Италии были предъявлены обвинения в продаже подложных скрипок, повесился в квартире своей жены, где находился под домашним арестом, сообщает сайт tgcom.mediaset.it.

64-летний музыкант после обеда ушел в свою комнату, сообщив жене, что хочет отдохнуть. Вскоре после этого женщина обнаружила в комнате его труп.

Полиция, прибывшая на место происшествия, зарегистрировала самоубийство, передает "Газета.ру"

Российский скрипач Сергей Дьяченко был арестован в Италии за мошенничество. Музыкант за огромные деньги продавал коллекционерам дешевые скрипки, которые он выдавал за работы великого Страдивари. Об этом стало известно, когда с жалобой на Дьяченко в полицию обратился его собственный ученик, также профессиональный музыкант, которому мошенник за €650 тыс. продал инструмент якобы работы другого известного итальянского мастера Гуаданини. В ходе обыска в доме Дьяченко изъяты две сотни дешевых инструментов, на которых уже стояло клеймо известных скрипичных мастеров.

А мне все кажется, что пройдет лет двадать, и из телефонной трубки раздастся старческий чарующий голос, сообщаюший о совершенно необыкновенном варианте, от которого невозможно отказаться....